Минеральный ключ выбивался из склона холма, стекая в заросший мохом деревянный сруб. Максим остановился, не веря своим глазам. Здесь, на сожженной кислотными дождями территории, посреди мертвого леса, из земли пробился источник… Вода, конечно, сильно заражена, но в рюкзаке у Макса находилась разобранная портативная очистная станция. Любой охотник, если он настоящий проходчик мертвых пустошей, знает, как ее установить. К тому же не стоило забывать, что у любого ручья может иметься хозяин. И сейчас владелец родника стоял справа от Максима, направив на него громоздкий старый карабин. Заросший ободранный лесовик хрипло приказал:

— Бросай оружие, парень.

— Хорошо, хорошо.., — Макс вскинул руки над головой, — Только не стреляй.

Он осторожно, без резких движений, отбросил свой почти новый «узи» к ногам отшельника и замер. Мужчина подобрал оружие Максима и проворчал:

— Да, нам такие штуки не по карману… Ты кто будешь?

— Я из города.

— Вижу. Элитник или вреж?

— Временный житель.

— Слишком ты ухоженный для врежа, — лесовик смерил молодого охотника хмурым взглядом, — Водичку, небось, без ограничений хлещешь?

— Доказывать мне нечем, — огрызнулся Макс, — Можешь стрелять.

— Ух ты, какие мы гордые.., — усмехнулся мужчина, — Не так быстро, вреж… Твое имя?

— Максим.

— Меня можешь звать Тимуром. Пошли.

Лесовик ткнул охотника в спину стволом карабина и они двинулись по распадку. Вход в землянку Макс заметил только когда почти уткнулся носом в замаскированную дверь. Тимур сильным толчком отправил проходчика внутрь и вошел следом. Свой карабин он прислонил к своеобразной вешалке из коряги, а ПП положил себе на колени, присев на чурбак возле двери. Зрачок вороненого ствола равнодушно уставился на Максима, который разглядывал внутреннее убранство жилища. Топчан, печурка, пучки сухой травы под потолком и везде шкуры… Убого, как и всякого наружника. Лесовик первым нарушил молчание:

— Не понимаю, чего вы, горожане, лезете наружу. У вас же все есть. Это мы, живущие среди древесных трупов, должны рваться к вам. Туда, где пьют чистую воду. Туда, где вообще есть вода. Где есть врачи, способные вылечить от отравления всякой дрянью…

— Снаружи не так все плохо, как кажется, — пожал плечами Максим, — Тем более, что сейчас весна.

— Надо же, заметил, — улыбнулся Тимур, — А когда губили природу, будто ослепли. Конечно, все было просчитано – такая возможность огрести власть. И какую!

— Злостью ничего не решить, — ответил Макс.

— Ты зачем пришел в лес?

— Ищу одного человека. Может, слышал? Биохимик Пшегинский. Я узнал, что он живет где-то здесь, на землях старой Польши…

— Не знаю… Пойду наберу воды. А то не успел, понимаешь. Ходят тут всякие, — Тимур презрительно хмыкнул и встал с чурбака, — А ты не высовывайся. Где-то здесь шарахается Полевой Отряд Поборников Власти – ловит кого-то… И я не хочу, чтобы ты вывел их на меня. Увижу снаружи хотя бы палец… Пристрелю.

Лесовик вышел из землянки, прихватив с собой все оружие. Макс, перестав сдерживаться, зашипел от боли в левой голени. Под брючиной она была туго забинтована. Толстая повязка скрывала доказательство того, что он вреж. Но парень не имел привычки хвастать тем, что осталось от конечности. Когда-то, еще пацаном, бегая по улочкам городских трущоб, он попал ногой в глубокую кислотную лужу. И теперь она напоминала тонкую палку, изрытую язвенными кратерами. А ступня сгорела почти полностью. Максим долго привыкал к своей ущербности и даже научился ходить, не переваливаясь, словно утка. Он кровью, потом и гноем заплатил за легкую стремительную походку лесного охотника…

Снаружи раздались выстрелы. Макс подался к двери и в бешенстве до крови закусил губу – Тимур унес оружие. На земляном полу, прямо под ногами, он увидел серп, схватил его и осторожно выглянул из землянки.

Тимур лежал на спине, раскинув руки. Мятый закопченный котелок валялся рядом, истекая последними каплями воды. Над телом лесовика стояли несколько высоких людей в ржаво-серой форме. Полевой отряд… Кто-то из них рассмеялся и сказал:

— Халид, сообщи шефу, что Пшегинский устранен.

Максиму все стало ясно. Выследили. Он привел карателей прямо к их цели. Прилив горячей ненависти к холеным, довольным жизнью элитникам ударил в голову. Макс распахнул дверь и метнул серп туда, где изумленно застыли солдаты. Давно не знавшее оселка лезвие вонзилось в шею одного из карателей. Сухой треск выстрелов во второй раз нервно взрезал тишину мертвого леса… «Провал… провал..,» – заметалось среди вспышек боли. Максим вывалился из землянки. «Ребята… Полный провал… Мама…»

Последнее, что увидел охотник, было чудо. Большая белая птица в пронзительно-лазоревом небе. Его глаза широко распахнулись. Так он и застыл навеки, озаренный счастливой улыбкой.

Офицер карателей тоже увидел птицу и почувствовал тихую панику. Страх того, что журавль может вот так же пролететь над каким-нибудь городом. И одним своим появлением разрушить с трудом построенное общество. Стальной обруч сжал его горло..

Земля выздоравливала. Легкий ветерок шевелил несколько зеленых листочков на макушке полумертвого дерева… После всего, что учинил человек, планета нашла в себе силы для возрождения.

Как феникс из пепла.

КОНЕЦ.