/ продолжение /

Рома выволок из прихожей сумку-баул и вывалил на потертый ковер свое "сокровище".

Люся уже приготовилась к очередному разносу типа: "чисто не там, где метут, а где не

сорят", как с пола донесся примирительный голос:

— Добрый день, мадам. Умерьте пыл. Ваш благоверный ни в чем не виноват. Виноваты об-

стоятельства.

Если сказать что глаза у Люси поползли на лоб, значит ничего не сказать. Она шевели-

ла губами как рыба в аквариуме, но ни звука не доносилось из раскрытого рта.

— Ну, что вы трепыхаетесь как рыба на крючке,мадам, опять заговорил улов,— я не зо-

лотая рыбка, но, если вы и ваш рыболов войдете в мои обстоятельства, то, думаю, и вам

"обломится".

— Ромочка, ущипни меня. Может, мне это только снится...

— Люся, не валяй дурака, ты уже не в том возрасте.— Роман сам удивился своей смелос-

ти.— Для чего,по-твоему, я тащил это чудовище на своем горбу от пляжа до Адара. Для

чего платил за этот "дрэк" дополнительные пять шекелей за проезд в автобусе. Как ты

думаешь?..

— Как на меня,— парировала Люся,— то я думаю, что у тебя после банкета "крыша поеха-

ла".

— Женщина, напрасно иронизируешь,— уже на одном дыхании, гнул свое Рома,— я тащил

эту гадость на твой суд. Я привез эту тушу, которую нельзя фаршировать, но, возможно,

можно поджарить, исключительно для того чтобы ты ответила на вопрос: "Что с ним делать?" Как

ты скажешь, так и будет.Мы так с ним решили...

— Мужик, не гони фуфло. Как это мы решили. Это ты сказал, что твоя благоверная, ре-

шает не хуже царя Соломона.

— Замолкни,— цыкнула на него Люся,— дай подумать.

И, усевшись на стул в позе Роденовского "Мыслителя", она начала думать.

Кто-то сказал "судьба играет с человеком, а человек играет на трубе". Мысль глубо-

кая, но недоразвитая. И, если исследовать каждую судьбу в отдельности от трубы, то это

превратится в составление карты звездного неба, где каждая, даже маленькая звездочка-

чья-то судьба.

— Ну и что мы будем с ним делать,— впервые в жизни как-то неуверенно спросила Люся

у супруга.

Они сидели на пляжных пластмассовых стульчиках у края ванны в которой с удовольстви-

ем плескался Гоги.

— Люся, ты меня удивляешь. Ты же знаешь, что для меня твое решение даже выше пос-

тановления Высшего Суда Справедливости.