/ продолжение / Еще в Союзе нам до боли был знаком лозунг: "Реклама двигатель торговли". Оказыва- ется, не все что мы учили это плохо. В каждой куче навоза может блеснуть крупица зо- лота. Не успел ещё Рома закрыть рот, как у коляски, в которой вальяжно развалился Гоги, собралась толпа любопытных. Это даже не наше природные данные. Это состояние духа. Не любопытный еврей это уже не настоящий еврей. И что ты хочешь за эту дохлую рыбину с мордой напоминающей мне покойного свата?- спросила тучная еврейка в черной шляпе "конц света", предварительно потыкав своими твердыми как карандаш пальцами по самым жирным гогиным местам. Не давая Роме раскрыть рта, Люба вдруг закричала: Не продается! У Ромки отвисла челюсть. Но тут ринулся в атаку пейсатый представитель религиозной общины: Дамочка! Вы пришли на рынок торговать или себя показать? Жук черный! взвился из своей коляски Гоги, иди, доучи Тору. Подхватив полы лапсердака, пейсатый ретировался с поля торговли. В это время подошла русско-еврейская бабушка и, ткнув пальцем в Гоги, сказала: Вот это очень приличная рыба. Я бы такую даже не жарила,а поместила бы в аква- риум. Пусть внучата любуются. Очень уж она напоминает мне покойного дедушку в моло- дости. Бабуля, а это мысль! ответил за хозяев Гоги, всю жизнь знал, что нет никого муд- рее старой еврейской леди. Люся заворочалась в тревожном сне. И чего тебе не спится, проворчал Рома, стаскивая с супруги отстаток узкого одея- ла. А Люся продолжала смотреть вторую серию. В этой серии начался настоящий аукцион. Посыпались самые невероятные предложения. Цены как за килограмм живого веса, так и за все изделие в целом, росли как за по- лотно Ван-Гога. От предлагаемых сумм у Ромы "поехала крыша". От сознания, что он стоит намного больше, чем яхта у шефа, Гоги засиял улыбкой ла- уреата Канского фестиваля. И только Люся безучастно смотрела на весь этот гармыдер. Как всякой нормальной жен- щине, ей противен был этот торг живым товаром. Евреи! Ша! закричала она. Как вам не стыдно! Вы что забыли о Катастрофе! Вы что забыли о жертвах Шестидневной войны! У вас уже нет ничего святого!.. Мадам, при чем тут Шестидневная война, поинтересовался интеллигент в очках. А ещё очки надел, встрял Рома и, уже совсем не к месту выпалил: "Не уверен не обгоняй!" Все, сказала как отрезала Люся,-тащим его обратно. Затем сделаем ему обрезание
|