/ продолжение / Ага, командовать парадом буду я, передразнил его Болек, не подозревая, что он цитирует Великого Комбинатора. Толян позвонил. И кто там, запела Люся. Почтальон Печкин, схохмил Толян, откройте, пожалуйста. Если насчет Гоги, не открывай, закричал Рома. Но это была бы не Люся, если бы не сделала наоборот. Она гостеприимно распахнула дверь. Толян и Болек потоптались на коврике и зашли. Обстановка в квартире была не богатая, но аккуратная. Давно уже Рома с Люсей выбро- сили сохнутовские кровати и мебель с помойки.Они купили подержанный салон, когда-то очень приличный, и веселенькую спальню. Так чтобы не стыдно было перед людьми. Телеви- зор "Сони" и люстра с "висюльками" завершали интерьер. Набычившись, Роман посмотрел на молодых людей и процедил: " Если вы чего-то там про- даете, так мы ничего не покупаем. Пенсионеры мы." -Как раз наоборот, подхватил так удачно брошенную фразу, Толян, мы, как раз, поку- паем. Он с Болеком, не ожидая приглашения, уселись на диване. И что, к примеру, вы можете у меня купить, сразу оживился хозяин, вы что из "алты-захен". /покупаем старые вещи/. Я тебе сейчас покажу "алты-захен", мало не покажется, взбеленился Болек, не знавший идиш. Не обращайте на него внимания, он обидчивый, как невеста в день свадьбы, поста- рался сгладить углы Толян. Мы бы хотели приобрести тот экспонат, который вы выловили в море. Сам ты, мудило, экспонат, раздалось из ванной. Оказывается, Гоги все видел и слышал. Буду играть в открытую, проигнорировал выпад Гоги, Толян, этот экземпляр, охран- ник нашего шефа и владельца яхты "Прикол". Почему он превратился в рыбу, а не в жабу, не знаю, но предлагаю вам три тысячи американских долларов за это животное. Его, поче- му-то, очень хочет видеть хозяин. Ни за что! решительно сказала Люся, он мне стал как родной. Браво, Люся, не поддавайся шантажу этих рекетиров, вопил из ванной Гоги. Послушай ты, ни рыба, ни мясо, иди умойся, не выдержал Болек. Шеф тебя простил. От такой наглости у Гоги на время отняло голос. Воспользовавшись паузой, Толян предложил: Пять тысяч. Надув щеки, как небезызвестный "отец русской демократии", Роман изрек: Десять тысяч. / продолжение следует /
|